Месть крысы из нержавеющей стали - Страница 20

— Срочно! — заорал я, выпрыгивая из машины и подбегая к лесенке. — Отцепите эту штуку! Я должен взлететь!

Механики только смотрели на меня, разинув рты, но даже не пытались сделать что-то с пуповиной проводов и шлангов, соединяющей самолет с системой обслуживания. Я развернул ближайшего из них кругом и использовал носок сапога, чтобы двинуть его в правильном направлении. Он четко отреагировал, и другие тоже поняли. Они принялись за работу. Все, кроме поседевшего младкома, рукав которого был покрыт шевронами и нашивками, а физиономия — подозрением. Он перекатился ближе и осмотрел меня с головы до ног.

— Это личный самолет майора Лонты, сэр. Вы часом не ошиблись?

— Не так сильно, как ошибаетесь вы, мешая мне. Сколько времени прошло с тех пор, как вы были рядовым?

С минуту он задумчиво смотрел на меня, а затем отвернулся, не сказав больше ни слова. Я направился к самолету. Поднимаясь по лесенке, я увидел, что младком занят рацией на машине. Это было ошибкой с моей стороны, мне следовало бы что-нибудь сделать с этой рацией. Когда я забрался в кабину, он оторвался от рации и заревел:

— Задержите этого человека! У него нет приказа на этот полет!

Человек, поддерживающий лесенку, потянулся к моей ноге, но я уперся ногой ему в грудь и толкнул. Отправив лесенку вслед за ним, я рухнул на сиденье. Ситуация быстро развивалась в несимпатичном для меня направлении. У меня не было времени, чтобы ознакомиться с управлением: хотя я и набрал массу летных часов, но никогда не летал на клизандских самолетах. Я не только не знал, где находится стартер, но даже понятия не имел, как включить освещение приборной панели. Когда я все-таки включил его, лесенка стукнулась о борт самолета. Я ненавидел старых подозрительных младкомов, становой хребет военщины. Теперь мне пришлось тратить время на расстегивание летного костюма и ощупывание карманов под ним. Несколько гранат с усыпляющим газом мгновенно очистили площадку от механиков. Некоторые лежали без сознания, в то время как другие смеялись до одурения. Младком, трусливо оставшийся за пределами досягаемости, снова ухватился за рацию. Я поспешно изучал приборы. Вот! Маленькая черная ручка с надписью «ЗАЖИГАНИЕ». Когда я хлопнул по ней, завыли и загрохотали ожившие реактивные двигатели. Реактивный снаряд прилетел у меня над головой через открытый фонарь. Ругаясь, я пригнулся. Двигая регулятор, я увидел, что младком стоит на колене, старательно прицеливаясь. Самолет начал медленно двигаться. Его пушка снова жахнула, и я ощутил вибрацию, когда пуля зарылась в сиденье, которое вероятно, было бронировано. Моя первая удача. Я слегка развернул хвост, так что он оказался наведенным на этого паршивца, что поставило броню между мной и им и выдало ему хороший выброс реактивной струи в морду. Самолет брыкнул, содрогнулся и снова двинулся вперед. Я увидел, как порванный шланг для подачи горючего болтается в струе ветра, изливая свои жизненные соки. Эти идиоты не отсоединили его. Я не знал, где на этой набитой датчиками приборной панели находится указатель расхода горючего, да и не хотелось смотреть на него. Логика говорила мне, что гравитация выпускает кровь машины гораздо медленнее, чем ее накачивали в баки насосы, но мне сейчас было не до логики. Мне представлялось, как реактивные двигатели замирают здесь, посреди поля, в то время как вражеские силы смыкаются вокруг меня. Я чувствовал, как кровяное давление у меня взлетает, словно скоростной лифт. Мой деловитый маленький друг, младком, явно все еще работал на рации, потому что, когда я свернул на взлетную полосу, то увидел, что несколько грузовиков мчатся, чтобы перегородить ее, а на заднем плане рычит нечто подозрительно похожее на бронемашину. Я рванул регулятор до отказа назад и нагнулся, снова пытаясь прочитать приборную доску. Того, что я искал, там не было! Затем я заметил еще один ряд кнопок сбоку и с трудом разобрал надписи на них при плохом освещении. Вот оно! Я поднял голову и увидел, что вот-вот врежусь в первый грузовик. Солдаты вываливались из него и разбегались в разные стороны. Мои ноги лихорадочно нажимали на педали. Я нащупал колесные тормоза, с силой бросил руль вправо, сделав вызывающий содрогание поворот. Примерно полметра было оторвано ударом о крышу кабины. Меня ослепила оранжевая вспышка, когда кто-то выстрелил в меня, и понятия не имею, куда угодила пуля. Затем самолет развернулся, и я понесся в противоположном направлении. Теперь уже на полной скорости. Мелькали огни взлетно-посадочной полосы, все быстрее и быстрее. Я был вынужден держать руль одной рукой, потому что другая моя рука нащупывала ремни безопасности. Одна пряжка отсутствовала, когда я обнаружил, что сижу на ней. Уже приближался конец ВВП. Я защелкнул ее, схватил руль обеими руками и слетел с ВВП. Самолет не набрал взлетной скорости и потому не оторвался от земли, когда я потянул штурвал на себя. Самолет поскакал по грейдеру, стремительно приближаясь к той каменной стене, на которую я смотрел весь вечер. Все быстрее и быстрее, к неизбежному столкновению.

Я должен был это сделать в строго определенный момент. Чуть раньше или чуть позже — и то и другое было бы одинаково гибельно. Когда стена выросла перед самолетом, и можно было рассмотреть сочленения блоков, я решил, что теперь в самый раз, и кулаком ударил по кнопке катапультирования. Бам! Последовательность событий была слишком стремительной, чтобы уследить за ними. Но все сработало как надо. Прозрачная маска защелкнулась перед моим лицом, фонарь отлетел вместе с треском взрывчатки, а сиденье хлопнуло меня с такой силой, что у меня возникло ощущение, будто мой позвоночник сократился вдвое. Совсем как в замедленной съемке, я проплыл вверх и прочь от самолета, видя перед собой отвратительно долгое мгновение голый камень стены. А затем я перелетел через нее, и теперь впереди было только темное небо. В самой высокой точки моей дуги у меня за спиной снова раздался треск. Подняв голову, я увидел взвивающийся за мной белый столб парашюта. Он раскрылся с шуршанием, сиденье отпустило меня, и в следующий миг этого зубодробительного спуска мимо пронеслась стена какого-то здания. Сиденье ударилось о землю и перевернулось. Купол парашюта медленно опустился, завернув меня в свои складки. Должен сказать, что в тот момент я вообще ничего не видел и не делал. События развивались даже быстрее, чем я планировал, а этот последний аккорд был просто ошеломляющим. Разинув рот, я жадно глотнул воздух, потряс головой и наконец собрал достаточно здравого смысла, чтобы ударить по кнопке быстрого освобождения и сбросить ремни аварийного устройства. После этого я пополз, держа голову как можно ниже, и наконец выбрался из-под парашюта. Мужчина и женщина стояли на противоположной стороне улицы и пялились в моем направлении. Больше никого не было видно. Признаки активности доносились вроде бы с другой стороны, из-за обрисовывающейся позади меня большой черной стены. Пламя осветило небо, вился дым, я слышал громкие хлопки загорающихся боеприпасов. Здорово!